12/16/05 14:16 Page 48 Чтение тение под под сигару сигару //aaggood Ч o o d ccigar, i g a r, aa ggood o o d rread eed Otera_last_1.qxd Весенним утром 1965 года посетители открытых кафе наблюдали скромную похоронную процессию из нескольких человек, которая медленно двигалась по узким улочкам Ниццы, и с любопытством гадали: кто занимает место в катафалке без единого цветочка? За печальным кортежем на значительном расстоянии двигался старинный «роллс-ройс» с иностранным номером и королевским гербом на дверцах. Когда элегантный реликт достиг кладбища, участники траурного ритуала уже разошлись. Из «роллса» вышел высокий седой джентльмен. «Вавилонская башня порока» — так с восхищением называли французы первое в Париже кабаре «Фоли-Бержер». Здесь в 1912 году на сцене впервые в Европе появилась полностью обнаженная танцовщица. “A Tower of Babel of vice” is how the French spoke admiringly of Paris’s oldest cabaret, the Folies-Bergère. The first completely nude dancer in Europe appeared on its stage in 1912. Набор хороших сигар может стать желанным новогодним подарком другу и деловому партнеру. Кстати, нередко даже в офисах, где никто не курит, держат запас сигар в расчете на «нужных» людей. С учетом фанатизма истинного любителя 48 сигар, этот бесхитростный прием очень эффективен. Считайте, что несколько позиций уже выиграно, если у вас оказалась сигара любимой курильщиком марки или такая, какую трудно 49 достать. Однако непростительной ошибкой будет предложить посредственную сигару, хоть и в превосходной упаковке, или угостить сигарой достойной, но пересушенной. A selection of fine cigars can make a welcome New Year’s gift for a friend or business partner. Incidentally, even offices where no one smokes quite often keep a supply of cigars so as to be able to offer one to the “right people”. Bearing in mind the fanaticism of the true cigar aficionado, this simple move can be very effective. You can mentally award yourself a few “merit points” if you produce a cigar of a smoker’s favourite brand or one that is hard to find. On the other hand, it would be an unforgivable error to offer a mediocre cigar, even if superbly packaged, or a good cigar that has been allowed to dry out too much. Ольга УСОВА/ by Olga USOVA One spring morning in 1965 visitors to the pavement cafés watched a modest funeral procession of only a few people slowly winding its way through the narrow streets of Nice and idly wondered who it was in the hearse without a single flower. Driving behind the funeral cortege, a fair distance back, was a vintage Rolls-Royce with a foreign numberplate and a royal coat of arms on the doors. When the elegant conveyance reached the cemetery the mourners had already dispersed. An elderly grey-haired gentleman got out of the Rolls. последняя куртизанка Прекрасной Эпохи , the last courtesan of the Belle Epoque Ч тение под сигару / a good cigar, a good read Otera_last_1.qxd 50 12/16/05 14:16 Page 50 Окинув высокомерным взглядом трех могильщиков, которые только начали зарывать гроб, он отстегнул свою бутоньерку, бросил ее в яму и медленно вернулся к экипажу. В тот же день в газете «Provençal» под заголовком «Именно с ней исчезла Прекрасная Эпоха» появилась статья, где сообщалось о смерти одной из ярчайших звезд полного беспечности и безумств времени, «когда шампанское лилось рекой, а ночи были бесконечными», — певицы и танцовщицы Каролины Отеро, которая была также одной из самых знаменитых и дорогих куртизанок Европы. Ее настоящее имя было Августина Отеро Иглезиас, а родилась она в 1868 году в маленькой испанской деревушке в окрестностях Понтеведра. О ее матери поговаривали, что всех шестерых детей она прижила от разных отцов. Дети были полностью предоставлены сами себе. Августине с детства приходилось зарабатывать, чтобы не умереть с голоду. За кусок хлеба она танцевала прямо посреди улицы, и благодарные зрители — в основном мужчины — бросали ей несколько мелких монет. От матери дочь унаследовала красоту и неукротимый цыганский нрав, любовь к свободе и умение околдовывать мужчин. Девочка рано стала замечать с их стороны заинтересованные взгляды, когда она, гибкая как лоза, на ходу придумывала новые, все более кокетливые двиCasting an arrogant glance at the three gravediggers who had already begun shovelling earth onto the coffin, he removed his buttonhole and tossed it into the grave before slowly returning to his car. That same day the newspaper Provençal ran an article under the headline “With her the Belle Époque vanished” reporting the death of one of the brightest stars of an era full of mad carefreeness “when the champagne flowed in rivers and the nights were endless” — the singer and dancer Caroline Otero, who had also been one of the most famous and expensive courtesans inEurope. Her real name was Augustina Otero Iglesias and she was born in 1868 in a small Spanish village on the outskirts of Pontevedra. Her mother was said to have conceived each of her six children from a different father. The children were left entirely to their own devices. From early childhood Augustina had to work in order not to die of starvation. For a crust of bread she would dance in the street and the appreciative audience — mainly men — would toss her a few small coins. The daughter inherited her mother’s looks as well as her ungovernable Город, название которому дало первое здание — знаменитое казино «Монте-Карло», построенное 125 лет назад на скалистом берегу Средиземного моря. The Monte-Carlo district of Monaco grew up around the famous casino, whose present building was erected 125 years ago on the rocky shore of the Mediterranean. Этот невинный, полный нежной задумчивости взор манил самых состоятельных и самых высокородных людей начала XX века. This innocent gaze, full of soft reverie, captivated the most wealthy and high-born men in early-twentieth-century Europe. Мужчины очень скоро понимали, насколько дорого может обходиться женщина, а Каролина с удивлением узнала, что они получают огромное удовольствие, разоряясь ради нее. Admirers very quickly grasped how expensive keeping a woman can be, while Carolina discovered to her surprise that it gave them great enjoyment to ruin themselves on her account. 51 жения под аккомпанемент самодельных кастаньет. Хотя ее никто и никогда не учил танцевать фанданго и павану, малышка интуитивно следовала ритму танца, в совершенстве овладела чувственными движениями плеч, с которых соблазнительно соскальзывали бретельки платья. К двенадцати годам она превратилась в красавицу с хорошо развитыми формами и повадками соблазнительницы, создававшую необыкновенно эротичную атмосферу, к восхищению и шумному одобрению мужской аудитории. Танцуя однажды на деревенском празднике, она поймала горячий взгляд красивого юноши и мгновенно влюбилась. Двадцатилетний Пако тоже прекрасно танцевал. После нескольких встреч он предложил ей бежать в Севилью. Авгу- стина с легкостью забыла о семье и под покровом ночи исчезла из родного дома, никогда в жизни не пожалев о своем поступке. «Карьеру» беглая парочка начала в низкопробных кабачках, куда порой заглядывали скучающие обеспеченные господа в поисках острых ощущений. Пако не был ревнив и не препятствовал своей милой «женушке» заработать несколько песет в компании «приличных господ». Один из богатых поклонников оказал юной танцовщице протекцию, устроив ее в лиссабонский театр «Avenida» под именем Каролины Отеро. В новом платье, сверкая фальшивыми драгоценностями, она произвела фурор чувственными, зажигательными танцами. Летом 1882 года она приехала в Барселону уже профессиональной танцовщицей, а было Ч тение под сигару / a good cigar, a good read Otera_last_1.qxd 12/16/05 14:16 Page 52 ей всего четырнадцать лет! Юная прелестница выглядела старше своего возраста: очень высокая — почти метр восемьдесят! — она обладала обольстительными формами и грацией. У нее были сверкающие черные глаза, пышные иссиня-черные волосы и блестящая смуглая кожа. Фривольные танцевальные номера и песенки возбуждали публику. Ей дарили цветы, наряды и украшения, приглашали поужинать в шикарных ресторанах. Вскоре Каролина и Пако стали выступать в мюзик-холле «Palais de Cristal», который был одновременно и домом свиданий, и рестораном, и игорным заведением. Именно тогда «большая игра» вошла в ее жизнь. Пако был страстным, но неудачливым картежником, не умеющим вовремя остановиться. «Я не существовала больше для него, — писала Отеро в своих мемуарах, — и я поняла, что он может дойти до того, что проиграет в карты ключи от спальни жены. Проиграв сперва все мои сбережения, затем украшения, он начал По числу известных людей на единицу площади Монте-Карло значительно превосходит все остальные уголки земного шара. Gypsy temperament, love of freedom and ability to enchant men. Although no one ever taught her to dance the fandango and pavane, the young creature instinctively followed the rhythm of the dance and perfectly mastered sensuous movements of her shoulders that caused the straps of her dress to slip seductively off them. By the age of twelve she had become a beauty with a welldeveloped figure and the habits of a seductress, creating an exceptional erotic atmosphere to the delight and noisy approval of the males in her vicinity. Once when dancing at a village festival she caught the torrid gaze of a handsome young man and instantly fell in love. Twentyyear-old Paco also danced superbly. After a few dates he suggested they run away together to Seville. Augustina happily forgot about her family and under the cover of night disappeared from home, a step she would never regret. The runaways’ “career” began in low drinking dens which bored wealthy gentlemen would occasionally visit in search of a little spice in their lives. Paco was not jealous and did not hinder his “sweetheart” from earning a few pesetas in the company of “quality”. One of the young dancer’s rich admirers extended his patronage and got her a job at the Avenida Theatre in Lisbon For the number of famous people per square mile, Monte-Carlo is well ahead of any other place in the world. 52 Здание и игорный зал всемирно известного казино в Монте-Карло. Фотографии 1900-х годов. Обольстительную Отеро азартные игроки могли увидеть не только в игорных домах, но и на игральных картах того времени. The exterior and gaming rooms of the world-famous casino in Monte-Carlo. Early 20th-century photograph. In her time the enchanting Otero could not only be found in person in casinos, but also on the backs of playing cards. Ч тение под сигару / a good cigar, a good read Otera_last_1.qxd 54 12/16/05 14:16 Page 54 продавать даже мое белье!» Денег требовалось все больше, девушке все чаще приходилось принимать приглашения на ужин с богатыми поклонниками. Каролина выступала на сцене вместе с другими куплетистками и танцовщицами. Закончив номер, женщины спускались в зал ресторана и, обходя столики, кланялись как можно ниже, чтобы клиентам было удобно засунуть банкноты в соблазнительные декольте. Они ловко заставляли разгоряченных кабальеро заказывать дорогие вина и закуски, за что благодарный хозяин заведения платил определенный процент с суммы заказа. Каролина даже могла посылать немного денег своей матери. Постепенно она пришла к мысли, что без Пако и его губительной страсти сможет добиться большего успеха и благополучия. К тому же он оказался неверным «мужем»: когда не хватало денег на карточные долги, он искал новых «курочек», которые несли бы ему золотые яйца. Осознав, что Пако — обычный сутенер, беззастенчиво продававший ее привлекательность, Каролина без угрызений совести бросила его, твердо решив добиться славы и богатства, безжалостно используя мужчин в своих интересах. Выражение «мужчина сердца» потеряло для нее всякий смысл. Она имеет над мужчинами власть и поэтому будет очаровывать их, обирать и… бросать. В Барселоне Каролина познакомилась с испанским банкиром, обаятельным и остроумным кавалером с прекрасными манерами, увидевшим в смуглой цыганке бриллиант, требующий огранки. Она нашла его очаровательным, к тому же его финансовое состояние выглядело очень соблазнительным. Подобно Пигмалиону, банкир занялся шлифовкой дикарки, привил ей любовь к театру и понимание талантливой актерской игры. Он обнаружил в девушке задатки хорошей актрисы, и она решила для себя: «Очень элегантная женщина и очень знаменитая актриса — по стилю именно то, что мне абсолютно подходит». Банкир устроил Каролине ангажемент в большое заграничное турне испанских артистов. Необходимость взять в труппу совершенно неизвестную в Европе певичку он объяснил импресарио тем, что «бедную девочку надо спасти от негодяя, который эксплуатирует, обирает и, самое главное, делает ее очень несчастной». Вдобавок он привел очень убедительный довод: «И если будет нужно, я заплачу разницу между тем, что она запросит, и тем, что вы рассчитываете ей платить». В сопровождении нового обожателя Каролина отправилась по городам Лазурного Берега. Не обошли они своим вниманием и столицу игорного бизнеса — Монте-Карло, где Отеро была неприятно поражена тем, что ее новый спутник under the name Carolina Otero. In a new dress, glittering with rhinestones, she created a furore with her fiery sensuous dances. In the summer of 1882 — already a professional dancer, although still only fourteen — she moved to Barcelona. The young charmer looked older than her age. She was very tall, almost six feet, and had a captivating figure and grace. She was showered with flowers, outfits and jewellery, invited to dine in the finest restaurants. Soon Carolina and Paco began to perform in the Palais de Cristal music hall that combined the functions of house of assignations, restaurant and gambling establishment. Paco was a passionate, but unsuccessful cards-player who did not know when to stop. “I no longer existed for him,” Otero wrote in her memoirs, “and I grasped that he was capable of going so far as to gamble away the keys to his wife’s bedroom. After losing all my savings, then the jewellery, he even began to sell my lingerie!” Carolina went on stage together with other singers and dancers. When the number finished, the women went down onto the floor of the restaurant and did the rounds of the tables, leaning over as far as possible so as to make it easy for customers to slip banknotes into their tempting décolleté bosoms. They skilfully encouraged the excited caballeros to order expensive wines and tapas, on which the grateful proprietor paid them commission. Carolina was even able to send a little money home to her mother. Gradually she came to the conclusion that she would be more successful and better off without Paco and his ruinous obsession. He had, moreover, proved an unfaithful partner: when he lacked money to pay off his gambling debts, he went looking for other “geese” who might lay golden eggs for him. When she realized that Paco was nothing more than a pimp, unashamedly selling her attractions, Carolina left him without any compunction, firmly resolved to attain fame and fortune, while ruthlessly exploiting men to her own ends. The expression “man of her heart” lost all meaning for her. She had power of men and would enchant them, fleece them and leave them. In Barcelona Carolina became acquainted with a Spanish banker, a charming and тоже заражен «болезнью» Пако. Напрасно молодая любовница пыталась отвлечь спутника от игорного стола — его обуревала неутолимая жажда реванша. Поддавшись искушению, она сама однажды поставила всю свою наличность на «красное» и крупно выиграла! Постепенно золотые тенета азартной игры затянули ее бесповоротно. Страсть к рулетке и баккара она сохранила до конца жизни, оставляя на зеленых столах Монте-Карло сотни тысяч франков за один вечер. У банкира начались серьезные финансовые затруднения. Он вернулся в Барселону, чтобы привести дела в порядок и добыть еще денег, — ведь он собирался отвезти свою красавицу любовницу в Париж и устроить ее там с подобающим комфортом и роскошью. Однако бдительные родственники долго препятствовали встрече любовников. Тем временем Отеро бездумно швыряла оставшиеся деньги. Скоро ей пришлось вновь выступать в кафешантанах и принимать приглашения поужинать от богатых воздыхателей. Молодые, красивые, но бедные кавалеры ее больше не привлекали, во всяком случае надолго. В Марселе один из юношей не смог смириться с мыслью, что его прекрасная муза не отвергает ухаживаний других мужчин, и покончил с собой. Дело получило громкую огласку, и Отеро приняла решение самостоятельно отправиться PARIS Автор первых афиш для «Фоли-Бержер» Жюль Шере ныне считается отцом плаката как жанра. Jules Chéret, the creator of the first advertisements for the Folies-Bergère, is now considered the founder of the poster as a genre. witty companion with superb manners, who regarded the dark-skinned Gypsy as a diamond in need of polishing. She found him attractive and his fortune looked very tempting. Like Pygmalion the banker set about hewing the rough edges off this wild creature, instilling a love of the theatre and an understanding of the thespian art in her. He discovered the girl had the makings of a good actress and she decided that the role of very elegant woman and very famous actress was just her style. The banker got Carolina an engagement for a major foreign tour of Spanish performers. He explained the necessity of including a singer wholly unknown in Europe in the troupe by telling the impresario “the poor girl has to be saved from a scoundrel who exploits and robs her and worst of all makes her very miserable”. He added one more very weighty argument: “If necessary I will make up the difference between what she asks and what you reckon to pay her.” In the company of her new admirer Carolina set off for the towns of the Côte d’Azur. They did not neglect its gambling capital, Ч тение под сигару / a good cigar, a good read Otera_last_1.qxd 56 12/16/05 14:16 Page 56 в Париж, где должна была открыться Всемирная выставка 1889 года. Ее приезд остался незамеченным — французы еще не знали, что вскоре она станет главной парижской достопримечательностью. Наконец к ней вырвался и банкир, увы, не такой богатый, как прежде, но имевший большие связи. Он устроил ее в знаменитый «Cirque d’Eté», куда на выступления настоящих «звезд» кафешантана собиралась публика самого высокого ранга: особы королевских кровей, восточные правители, аристократы, богатые финансисты и промышленники. А через два месяца произошло событие, ставшее поворотным в жизни Каролины Отеро. На одном из спектаклей появились представители фешенебельного нью-йоркского мюзик-холла Альфред фон Кесслер и Эрнест Андре Юргенс, на которого обольстительная испанка произвела неизгладимое впечатление. Он уговорил компаньона подписать с ней контракт. Добропорядочный 34-летний отец семейства влюбился с первого взгляда. Он стал поистине вторым Пигмалионом для будущей дивы — занимался ее образованием, манерами, создавал умелую рекламу, придумав ей новую биографию и звучный псевдоним. Так появилась La Belle Otero — Прекрасная Отеро. В Нью-Йорке афиши крупными буквами сообщали о выступлениях «таинственной испанской красавицы, всемирно известной Королевы Танца, которая только что закончила триумфальное турне по Европе и очаровала самую изысканную публику своими экзотическими выступлениями». «У этой юной испанки есть все, чтобы вскочить в колесницу, которая привезет ее к славе», — утверждал Юргенс. К ногам прелестной шансонетки пали самые богатые мужчины Америки. Миллионер Уильям Киссем Вандербилт пригласил ее на ужин, во время которого преподнес ей чудесный (и страшно дорогой!) браслет от Тиффани в виде бриллиантовой змейки с изумрудными глазами. Юргенс страдал… Гастроли прошли с грандиозным успехом, и в Европу Каролина вернулась уже «звездой» первой величины. Если для Отеро это стало моментом истины, то для Юргенса — концом карьеры и началом череды несчастий. Он оставил семью, пост в мюзик-холле и последовал за своей Галатеей в качестве личного импресарио. Затем они расстались, но он никогда не переставал любить ее. Спустя несколько лет Юргенс покончил с собой. Он был далеко не первой и не последней жертвой. В Штатах прошла волна суицидов от несчастной любви к Отеро, за что американская пресса окрестила ее «Сиреной самоубийц». Эта женщина оказывала на мужчин буквально убийственное действие! Казалось, ей достаточно было Monte Carlo, where Otero was unpleasantly surprised to learn that her new partner suffered from the same “disease” as Paco. The young mistress tried in vain to distract the banker from the gambling tables and was overwhelmed with a desire to get her own back. Giving in to temptation, she herself once staked all her cash on rouge and won big! Gradually she became hopelessly entangled in the golden snare of gambling. The passion for roulette and baccarat remained with her for the rest of her life and she would leave hundreds of thousands of francs on the baize tables of Monte Carlo in a single evening. The banker began to have serious financial difficulties. He returned to Barcelona to set his affairs in order and raise more money — he had intended to take his beautiful mistress to Paris and install her there in fitting comfort and luxury. But watchful relatives managed to prevent the lovers meeting again for a long time. Meanwhile Otero had thoughtlessly squandered her remaining money. Soon she was again obliged perform in cafés chantants and accept dinner invitations from wealthy admirers. Young, handsome, but poor suitor no longer interested her, at least not for long. In Marseilles one of the youngsters could not come to terms with the fact that his beautiful muse did not spurn the attentions of other men and committed suicide. The affair became very public, and Otero decided to make her own way to Paris where the 1889 World Fair was due to open. Her arrival went unnoticed — the Parisians still did not know that she would soon become one of the main sights of their city. Finally the banker managed to get away and join her, sadly he was not as rich as before but still had many connections. He found her a place at the famous Cirque d’Été where the social crème de la crème — persons of royal blood, eastern potentates, aristocrats and rich financiers and industrialists — gathered for performances of the real stars of the café chantant. Two months later the event occurred that was to be a turning point in Carolina Otero’s life. One of the shows was attended by representatives of a fashionable New York vaudeville theatre, Alfred von Kessler and Ernest André Jurgens. The seductive Span- The jewellery on the postcards was tinted with watercolours and skilfully imitated using gold, silver and paste. прикоснуться к человеку кончиками пальцев — и он попадал в ее полную власть. «Важные» поклонники покупали ей одежду и драгоценности, платили за квартиру, нанимали слуг. Они давали Каролине деньги, позволявшие ей играть на скачках и в игорных заведениях, — Отеро тратила деньги как безумная, хорошо усвоив, что в ремесле куртизанки «трубы славы» не должны умолкать. Она с первых дней роскошной жизни хотела, чтобы все ее драгоценности сразу бросались в глаза, за что и получила титул «Королевы бриллиантов». Подобно знаменитой куртизанке середины XIX века Пайве, она носила то, что насмешники называли «пробками от графина», — бриллианты величиной с орех. В ее коллекции появились подаренные немецким банкиром Оллстредером знаменитое колье императрицы Евгении и бриллиантовая ривьера, принадлежавшая некогда несчастной Марии Антуанетте. Свет негодовал: роскошью Каролина затмевала всех. Парижанки копировали ее туалеты, прическу, экстравагантное поведение и даже походку. А в одном парижском ресторанчике даже появилось вкусное блюдо — телячьи ножки а-ля Отеро… Вернувшись в Париж с 700 тысячами золотых французских франков, Каролина попыталась получить ангажемент в самом престижном мюзик-холле французской столицы «Фоли-Бержер». Однако ish dancer made an indelible impression on the latter and he persuaded his partner to sign a contract with her. The decent 34-yearold family man had fallen for her at first sight. He really did become a second Pygmalion to the future diva, concerning himself with her education and manners, creating effective advertising and inventing a new biography and stage name for her. As a result La Belle Otero appeared. Billboards in New York announced in large letters performances by “the mysterious Spanish beauty, the world famous Queen of the Dance, who has just concluded a triumphant tour of Europe and charmed the most refined audiences with her exotic performances”. The wealthiest men in America fell at the delightful chanson-singer’s feet. The millionaire William Kessam Vanderbilt invited her to dinner in the course of which he presented her with a wonderful (and tremendously expensive!) bracelet from Tiffany’s in the form of a diamond-spangled snake with emerald eyes. Jurgens went through agonies… The American trip was an enormous success and Carolina returned to Europe a star of the first magnitude. While for Otero this became the moment of triumph, for Jurgens it was the end of his career and the beginning of a series of misfortunes. He left his family and his job in vaudeville and followed his Galatea as her personal impresario. They soon parted but he never stopped loving her. A few years later Jurgens committed suicide. He was neither the first nor the last victim of her beauty. The wave of deaths from unrequited love for Otero that swept America led to the press there dubbing her “the Siren of Suicides”. From the very start of her life of luxury she wanted to have all her jewellery permanently on show, earning herself the nickname “Queen of Diamonds”. Like the famous mid-19th-century courtesan La Paiva, she wore what wags called “decanter stoppers” — diamonds the size of a nut. Returning to Paris with 700,000 gold francs, Caroline Otero tried to get an engagement at the French capital’s most prestigious music hall, the Folies-Bergère, but its director, Marchand, showed no interest in the freshly-made star. Otero decided to seek solace in Monte Carlo. In two weeks she NEW-YORK Дpaгoцeннocти на открытках pacкpaшивaлись aквapeлью и иcкуcнo имитиpoвaлись c пoмoщью зoлoтa, cepeбpa и cтeкляpуca. Замочек для шкатулки с драгоценностями — серебряное сердечко с гравировкой: «Моей дорогой Каролине от ее друга Эрнеста Андре Юргенса». Ее шкатулку сравнивали с пещерой Али-Бабы. This heart-shaped lock for a jewellery box bears an engraved dedication to Otero from Jurgens. Her jewellery box was compared to Ali Baba’s cave. Ч тение под сигару / a good cigar, a good read Otera_last_1.qxd 58 12/16/05 14:16 Page 58 директор Маршан не проявил интереса к новоявленной «звезде». Утешения Отеро решила поискать в Монте-Карло. За две недели она спустила в казино весь американский гонорар и с итальянской труппой отправилась в Лондон, затем в Берлин, Вену, Будапешт, Бухарест… В Британии ее успех был более чем скромным, в Вене ею интересовались больше как красивой женщиной и ходячей витриной роскошных туалетов и драгоценностей, а вот в Бухаресте она имела бешеный успех. Восторженные румынские поклонники швыряли на сцену цветы, деньги и драгоценности. Два офицера стрелялись из-за нее на дуэли. Скандал помешал продолжить гастроли в Румынии. Один из друзей посоветовал Отеро съездить в Россию и испытать свои чары на императорском дворе. В Москве она сразу же обратила внимание на «варварские» обычаи русского кафешантана — ей предложили развлекать посетителей ресторана в отдельных кабинетах, вынуждая их заказывать дорогие вина и закуски. Но умудренная опытом красотка не растерялась и завела роман с начальником полиции. Ее оставили в покое. А вскоре она объявилась в российской столице. Санкт-Петербург буквально ослепил ее имперской роскошью и блеском, а публика была изысканна и благородна. Великие князья и важные персоны русского двора приходили каж- дый вечер аплодировать красавице испанке. Каролина познакомилась с великим князем Николаем Николаевичем, внуком Николая I, который представил ее цесаревичу, будущему Николаю II. В своих мемуарах Каролина утверждала, что наследник стал ее любовником. Во всяком случае, когда она закончила свой земной путь, в ее скромном гостиничном номере на каминной доске обнаружили портрет последнего русского царя с дарственной надписью, которую даже жадные до сенсаций репортеры не решились опубликовать… Каролина принимала участие в великосветских пирушках, где ее «подавали к столу» на огромном серебряном блюде совершенно обнаженную, если не считать нескольких веточек сельдерея. Когда она танцевала фанданго или фарандолу, поклонники, пав на колени, вопили: «Разори нас, но не бросай!» Впрочем, не только «золотая» молодежь жаждала близкого знакомства со знойной испанкой. Ей приписывали романы, по крайней мере, с шестью особами королевской крови, включая Альфонса XIII Испанского, Эдуарда VII Английского, Леопольда II Бельгийского, князя Монако Альберта I, короля Черногории Николая I и его тезку, русского царя Николая II. «Королевские» связи сделали Каролину Отеро одной из самых дорогих и модных куртизанок. Она принадлежала к высшему left all her American earnings in the casino and set off with an Italian troupe first for London, then Berlin, Vienna, Budapest and Bucharest. In Britain her impact was more than modest; in Vienna people were more interested in her as a beautiful woman and walking showcase for luxury outfits and diamonds, but in Bucharest she was a wild success. Delighted Romanian admirers tossed flowers, money and jewellery onto the stage. Two officers shot each other in duel over her. The scandal prevented her from continuing her performances in Romania. A friend advised Otero to visit Russia and try her charms on the imperial court. St Petersburg literally dazzled her with its imperial luxury and magnificence, while the public was noble and refined. Grand dukes and important members of the Russian court came each evening to applaud the Spanish beauty. Caroline made the acquaintance of Grand Duke Nikolai Nikolayevich, a grandson of Nicholas I, who introduced her to the Tsesarevich, the future Nicholas II. In her memoirs Caroline asserted that the heir to the throne became her lover. Whatever the truth of that, when her life came to an end they found on the mantelpiece of her humble hotel room a portrait of the last Russian tsar with a dedicatory inscription that even sensation-hungry reporters did not dare to publish… Caroline took part in society banquets in which she was “served up” on an enormous silver platter completely naked apart from a few sticks of celery. When she danced the fandango or the farandole, admirers fell to their knees with cries of “Ruin us, but don’t leave us!” But it was not just the jeunesse dorée that craved closer acquaintance with the sultry Spaniard. She was said to have had romances with at least five other men of royal blood: Alfonso XIII of Spain, Edward VII of Britain, Leopold II of Belgium, Prince Albert I of Monaco and King Nicholas I of Montenegro. Rumours of these “royal connections” made Caroline Otero one of the most expensive and fashionable courtesans. She belonged to the elite of the Parisian demimonde that consisted of the most beautiful women who considered their beauty as capital on which they obtained enormous dividends. The very air of Paris encouraged Почти все певицы и танцовщицы кафешантанов заимствовали у Отеро ее грациозную походку. Не только на сцене, но и в жизни многие парижанки ходили «а-ля Отеро». «Сливки» петербургского общества на Балу Роз в Шуваловском дворце. Фотография Якова Штейнберга. 1914 год. Almost all the singers and dancers of the cafés-chantants imitated Otero’s graceful bearing. Not only on the stage, but in everyday life many Parisiennes walked “à la Otéro”. The cream of St Petersburg society at the Bal des Rosés in the Shuvalov Palace. Photograph by Jakob Steinberg. 1914. Красота Каролины привлекала многих художников. Портрет работы Виктора Боброва. 59 Санкт-Петербург буквально ослепил повидавшую мир испанку имперской роскошью и блеском. Она нашла здешнюю публику изысканной и благородной. Великие князья и важные персоны русского двора приходили каждый вечер аплодировать красавице испанке. Отеро выступала в лучших залах столицы. Внизу. Гостиница «Европейская». Carolina’s beauty attracted many artists. This portrait is by Victor Bobrov. St Petersburg literally dazzled the well-travelled Otero with its imperial luxury and magnificence. She found its public noble and refined. Grand dukes and important members of the Russian court came each evening to applaud the Spanish beauty as she performed in the capital’s finest venues. Below. The Grand Hôtel d’Europe. Ч тение под сигару / a good cigar, a good read Otera_last_1.qxd 60 12/16/05 14:16 Page 60 парижскому полусвету, состоявшему из самых прекрасных женщин, считавших свою красоту капиталом, на который они получали огромные дивиденды. Сам воздух Парижа располагал к распутству. Рушились ли старые состояния, возникали ли новые — куртизанки «пожирали» и солидных миллионеров, и нуворишей. Фраза, однажды брошенная Каролиной Отеро, стала афоризмом. Замечание, что ее новый любовник-банкир стар и некрасив, она тут же парировала: «Он слишком богат, чтобы быть уродливым!» Другая фраза Отеро стала девизом парижских кокоток: «Фортуна не приходит к тем, кто спит один!» Первая мировая война положила конец эпохе беспечности, неистовым безумствам ради прекрасных искусительниц. Отеро почувствовала, что ей нет места в новом суровом мире, из которого куртизанки исчезали, шурша шелками и оставляя после себя легкий пьянящий аромат воспоминаний и эхо веселого смеха. В 1918 году она оставила сцену, покинула Париж, купила обширное поместье в окрестностях Ниццы, где могла бы счастливо жить, если бы не пагубная и неистребимая страсть к азартным играм! В конце жизни она подсчитала, что оставила в игорных залах около 5 миллиардов старых франков! Последние годы Отеро провела в Ницце в захудалом отеле и получала пособие в 5 тысяч франков от местной debauchery. Old fortunes were crumbling and new ones being made, while the courtesans “gobbled up” both established millionaires and the nouveaux riches. The First World War put an end to the happy-go-lucky era and outrageous acts performed for the sake of beautiful temptresses. Otero sensed that there was no place for her in the harsh new world from which courtesans had vanished with a rustle of silk, leaving behind the slightly heady scent of reminiscences and the echo of jolly laughter. In 1918 she left the stage and Paris, buying an extensive estate on the outskirts of Nice where she could have lived happily, had it not been for her pernicious, incurable passion for gambling! At the end of her life she calculated that she had lost about 5,000 million old French francs in casinos! Otero spent her last years in a rundown hotel in Nice and received a monthly allowance of 5,000 francs from the local authority. Most often people would ask her why she left the stage at the height of her charms and artistic talent. She always gave the same reply: “I wanted to finish in beauty.” администрации. Журналисты продолжали осаждать ее, пытаясь заполучить сенсационный материал о 90-летней живой легенде Прекрасной Эпохи. Она не была с ними любезной, лишь коротко отвечая на град вопросов. Чаще всего ее спрашивали, почему она ушла со сцены в полном расцвете обаяния и артистического таланта. Она всегда давала один и тот же ответ: «Я хотела закончить в красоте». Встреча с прошлым. Вместе с актрисой, исполнявшей роль молодой Отеро во французском фильме «Прекрасная Отеро». 1955 год. линия жизни: непреклонный / line of fate: unbending An encounter with the past: Carolina with the actress who played her as a young woman in the 1955 French film La belle Otéro. поворот судьбы: роковая неловкость / turn of fate: a fateful blunder великие о великих / great minds about the greats традиции / traditions увлечения / pastimes 61 Красота может разрушать целые империи, но в схватке со временем она бессильна. Прошло около полувека… Beauty can bring down whole empires, but it is helpless in the struggle with time. Half a century on… Не было ни дня, чтобы она не посетила любимые заведения, состояние красавицы просто растаяло на зеленом сукне игорного стола… Not a day went by without her visiting her favourite establishments. The great courtesan’s fortune simply melted on the green cloth of the gaming tables.
© Copyright 2022 DropDoc
